Премьера сезона 2024/2025.

Ему сам черт не брат.

По жанру «Фауст» Гете - мистерия. Вторая часть исключительно важна для понимания замысла писателя. Сергей Тонышев поставил только первую часть - трагедию, и конец второй части. Таким образом, для режиссера самой важной оказалась история о Фаусте и Гретхен.

О чем тогда спектакль Сергея Тонышева? Как и заявлено в названии, эта история о деградации души Фауста, заключившего сделку с дьяволом ради проникновения в тайны бытия. Герой не сразу осознает, что с ним происходит, поскольку не верит в Бога. В спектакле есть персонаж по имени Голос, который в прологе разговаривает с Мефистофелем. Кому принадлежит Голос в программе не указано. Это понятно только из речи персонажа. А у Гете спорят именно Господь и Мефистофель, как и в книге Иова. Что это: желание оставить двусмысленность или прием, чтобы не задеть чувства верующих?

Какова же фабула этой истории? Фауст, заключив сделку с дьяволом, проходит испытание любовью к Гретхен и не выдерживает его. Он становится причиной гибели девушки и ее семьи, но в конце спасен и отправляется к Богу. Немой вопрос и крайнее удивление, за что спасен, прекрасно сыграны Денисом Сухановым, исполнителем роли Мефистофеля. Ответ, который дает на это режиссер, - Фауст спасен любовью Гретхен.

У Гете ответ более сложный, потому что его герой - гностик, как и он сам. Это, на самом деле, ключевой вопрос мистерии. Великое произведение не исчерпывается темой преступления и наказания. Создатель «Фауста» со всей ясностью обозначил новый вектор движения человечества в сторону от Завета с Богом.

Каким показан Фауст в спектакле? Это хирург и, видимо, ученый, уставший от бесплодных усилий проникнуть в тайны мироздания.

У Гете - это не просто ученый. Он владеет тайным знанием, может вызывать духов и берется переводить Библию, вслед за Мартином Лютером. С.Тонышев выбросил эту сцену, а между тем именно она показывает особый замысел Бога в отношении Фауста. Когда Голос разрешает Мефистофелю испытать Фауста, мы находим его в операционной, с пациентом, который только что отдал Богу душу. Образ операционной, похожей больше на анатомичку, нужен режиссеру, чтобы противопоставить занятия Фауста по изучению материи метафизической стороне бытия.

Подписание договора знаменует взрыв, после которого образуется пролом в стене, и в первые ряды летят листы договора. Такая бутафория не привела меня в трепет, а вот актер Суханов в роли Мефистофеля и его бесовская свита с черным заплаканными глазами вполне убедительны. Он, как и полагается немецкому черту, в черном тренче, черной шляпе и черных очках и шпарит на разных языках. Перед нами разворачивается настоящий театр беса, с множеством лиц: от победителя до побежденного.

Чтобы испытать Фауста, Мефистофель предлагает ему оживить чувства. Сцена страсти невероятно удались Сергею Тонышеву. Режиссер показывает, как бесы доводят душу бедной девочки до любовного безумия. Мефистофель идет в ногу с нашим временем, перечисляя рекламные ходы в деле соблазнения девиц. Но Гретхен - девушка особая, с ангельски чистой душой. Фауст встречает Гретхен у церкви, накануне Пасхи, и затевает с девушкой игру с черным платком, который перед этим повязывает ей строгая мать. Снятый платок (оберег) становится символом их любви и предвестием трагедии. Актриса Екатерина Воронина прекрасно играет наивную девочку-подростка с внезапными переходами от зажатости и неуверенности к эйфории и полному доверию. На контрасте с ней существует Фауст (Владимир Большов). В отличие от Гете, Тонышев омолаживает своего Фауста не сразу, показывая неприязненную сторону страсти стареющего мужчины к четырнадцатилетней девушке, с одной стороны, и его реальную влюбленность, с другой. Разжиганию пожара чувств изо всех сил помогает бесовская команда во главе с Мефистофелем. В ход идут все приемы: бессонница, сундучок с украшениями, цветы и райский фрукт, темнота и похотливая, деловая соседка Марта.

Кульминацией совращения становится сцена в саду. И этот эпизод я могу назвать удачей режиссера. Бесы заставляют сцену ярко-зелеными растениями, которые образуют настоящие заросли. Именно природа, как считали средневековые теологи, враждебна Богу. «Сад наслаждений» Босха так и кишит тварями. Здесь - бесами. Объятая пламенем чувств, Гретхен кричит: «Я все позабыла с ним наедине, хотя б это было погибелью мне».

Мефистофель раздувает со своей стороны огонь страсти в Фаусте, который начал вдруг в нем затухать. Герой даже называет себя подонком, но все-таки уступает «палачу» Мефистофелю и идет с ним к ведьме за эликсиром. Это момент его выбора. И Сергей Тонышев делает эту сцену очень яркой, показывая через раздвоенное отображение Фауста в кривом зеркале его бесовскую суть, которую герой осознает.

Следующая сцена омоложения оказывается психологически подготовлена: Фаусту хочется скрыть свое безобразие под новой личиной. Ритмический танец помолодевшего доктора с командой бесов словно воспроизводит внутренние толчки крови, которые смешавшись в нем с бесовской, превращают его в машину. Гретхен для него уже не просто возлюбленная, она - добыча. Огромная лампа из операционной, под которой встречаются молодой Фауст и Гретхен, напоминает об эксперименте, порученном Мефистофелю. Сцены страсти сменяются сценами безумия.

Гретхен в больнице с младенцем. Бесы опять тут как тут, подыгрывают ей, изображая тоже безумных. Девушка по контрасту с ними глубоко переживает свою вину. Ее совесть, как колокол, будит в ней воспоминания детства и вызывает видение умерщвленных брата и матери. Это одна из самых щемящих сцен в спектакле.

Лика Нифонтова создала прекрасный, сложный образ. При первом появлении она невероятна строга с дочерью, а в видении Гретхен - сама любовь и ласка. Прием зеркала работает и здесь. Она когда-то укрывала Гретхен платком. Гретхен накрывает мать с братом саваном. Такова цена безумной страсти. Таким образом, в линии Гретхен режиссер прослеживает борьбу страсти с чувством вины.

Фауст же все дальше уходит от людей, все больше роднится с бесами, не замечая этого. Ему кажется, что он, преодолев плотскую страсть, стал ближе к духам земли, к ее тайнам. Подтверждением этому в спектакле является Вальпургиева ночь.

Режиссер заполняет сцену и зал мелькающими существами на длинных удочках, которые держат в руках помощники по сцене. Эти существа с развевающимися хвостами и голубыми огоньками словно летают по залу. Гете изображает ведьмино племя во всей неприглядной красе. Сергей Тонышев показывает нечисть глазами Фауста, и для героя эти природные святящиеся существа прекрасны! Он одержим страстью к познанию всех сторон бытия.

Сцена в тюрьме еще больше проявляет пропасть между Гретхен и Фаустом. Раскаяние ведет ее на небеса. А духовный путь героя продолжается. Режиссер визуально обнажает внутреннюю деградацию героя: стареющий Фауст без помощи Мефистофеля буквально валит молодого двойника и занимает его место, забирая трость у сатаны. Безумства молодости закончились. Впереди только созидательный труд на благо людей, которых Фауст в действительности не переносит. Весь мир кажется ему мелким, как домик Филемона и Бавкиды, по сравнению с его планами и его личностью.

Конечно, спектакль содержит аллюзию на современного человека, который полон величия и планов по переустройству вселенной, но режиссер почему-то не показал связь нового толкование Библии с этими планами. В центре его внимания только нравственная деградация Фауста, тогда как для Гете очень важна идейная мотивация героя, его мировоззрение. И в этом ключ к его спасению.

Почему все же стоит смотреть этот спектакль? Как я уже написала, Сергей Тонышев прекрасно визуально прослеживает историю нравственного падения Фауста через сделку с Мефистофелем и историю Гретхен. Все актеры играют блестяще! Это настоящий ансамбль! Сценография, пластика актеров и световые решения завораживают.

Над спектаклем работала целая группа художников: Филипп Шейн, Артем Гайнанов, Владимир Кравченко, Денис Солнцев. Музыкальные саундтрек к спектаклю создал Гоша Мнацаканов.

По силе и воздействию образов постановку действительно можно назвать мистерией, где главное происходит не на бытовом, а духовном уровне.

К сожалению, приходится сделать и другой вывод: образ самого Фауста, загадка его спасения и загадка странного Бога, отдающего Фауста Мефистофелю, остались в спектакле нераскрытыми.