Диана Арбенина неоднократно подчеркивала особенное отношение к стихам. «Ночная снайперша» выпускает книги прозы и поэзии, а во время интервью призывает журналистов читать тот или иной её текст, в котором «все сказано». То, что человек позиционирует себя как поэта, даёт право разбирать по гамбургскому счету. Но этот разбор Диана, в отличие, например, от признанной иноагентом Земфиры*, увы, не выдерживает.

Очень точно о разнице Земфиры* и Арбениной сказал костромской поэт Константин Матросов: «Главное отличие в том, что Земфира* — это внятное лирическое высказывание, а Арбенина — набор слов».

Если Рамазанова работает по принципу опущенных связей, то Арбенина имитирует этот принцип по закону, который когда-то сформулировал Фауст: «Валите в кучу, поверху скользя, все что найдёте, для разнообразья. Избытком мысли поразить нельзя, так поразите недостатком связи».

Визуально два типа текстов выглядят похоже, но при попытке задуматься, о чём речь — становится понятно, почему Арбенину называют китайской версией Земфиры*.

Пример тому — «Тридцать первая весна». Берём начало:

Большой широкий город, магистрали и дома,

Гусары в окна, бесполезная тюрьма,

Зелёным яблоком железо запоёт.

Ты станешь слаще.

Если в первой строчке нам рисуется какая-никакая картинка города, то второй она разбивается. Какие такие гусары, да ещё в окна? «А я пропала без вести в японских лагерях», — продолжает Арбенина и тут становится совсем странно. Как связаны между собой японские лагеря и гусары в окнах? Здесь, в отличие от текстов Земфиры*, логические связи не восстанавливаются вообще никак. Просто набор ярких, но случайных фраз.