Немалая часть населения, ностальгирующая по прежним временам, неизменно напоминает желающим услышать сказки о советском прошлом (которых тоже становиться все больше, из-за неустроенности в сегодняшней жизни) про бесплатное жилье и медицину в СССР. Как только выясняется, что недвижимость, получаемую единовременно, нельзя было продать, подарить, купить, или передать по наследству, а бесплатно лечились только от ОРЗ, в ход идет последний козырь – образование. Действительно, граждане, закончившие школу в Советском Союзе, имеют полное право содрогнуться, выяснив, насколько ничтожный багаж знаний имеют нынешние выпускники средних учебных заведений. Отчасти это справедливо, но только отчасти, потому что счастливые обладатели советских аттестатов забывают о республиканских школах, имеющих ту же программу обучения, но разительно отличающихся от крупных российских городов по уровню преподавания.

В том, какая бездонная пропасть разделяет специалистов, получивших образование на разных концах страны Советов, убедился в начале 80-х, молодой адвокат Иванов, чей клиент томился в следственном изоляторе далекой среднеазиатской республики. Заранее созвонившись с бывшим однокурсником, работавшим в том же городе, где молодому юристу предстояло применить свои навыки, он, добравшись до места назначения, встретился с коллегой во дворце правосудия (так называлось покосившееся здание суда). Там они должны были забрать материалы у местного судьи, который после оглашения приговора по другому делу, готов был уделить адвокатам свое время. Войдя в зал, Иванов присел рядом с товарищем, окинул взглядом обшарпанное помещение и заострил внимание на двух подсудимых, явно славянской внешности, одетых в красную и желтую рубашки. Через 15-20 минут в тот же зал, через смежную комнату, вошел судья. Это была колоритная личность, крупного телосложения, с наспех повязанным галстуком, чрезвычайно смуглым цветом кожи и ярко алыми губами, выделяющимися на фоне одутловатого лица. Заняв положенное ему место, служитель Фемиды раскрыл папку, скорчил зверскую физиономию опереточного злодея и, дико вращая глазами, с ужасным акцентом торжественно произнес: - Пириговор, – затем, выдержав многозначительную паузу, максимально повысил степень презрения и, свирепо взглянув на подсудимых, объявил, – Красный рубашка – шесть лет, желтый – четыре год. Огласив, таким образом, меру наказания, он, посчитав свой конституционный долг выполненным, захлопнул папку, повернулся и, с чувством собственного достоинства, степенно удалился. Товарищ Иванов, подняв отвисшую челюсть, подтолкнул бывшего сокурсника и шепотом спросил: - Что здесь происходит? Тот, оторвавшись от материалов следующего дела, которые все это время сосредоточенно изучал, буднично пояснил: - Ничего особенного. Здесь так принято, не удивляйся. - Что значит «не удивляйся»?! Мало того, что он текст обвинения не прочитал, так еще и фамилии не назвал! А если один другого заставит рубашками поменяться? - Ты что думаешь, милиция здесь даром свой хлеб ест, – сказал приятель и обратился к конвоиру, – Абдулла, тут наш московский гость беспокоится, как бы они одеждой не поменялись. Абдулла, успокаивающе покачал головой: - Волноваться не надо, да. Тот, который шесть лет получил, намного слабее тот, который четыре год получил. - Судья тоже учел этот признак, когда срока раздавал? – наивно спросил Иванов у друга. - Прекрати – сквозь зубы процедил тот и, повернувшись к стражнику, с улыбкой добавил, – все в порядке. Ступай, Абдулла... но, на всякий случай, напомни Джавдету, чтобы проследил. Когда, через месяц, товарищ Иванов закончил свое дело, выполнив обязанности адвоката, его попросили написать приговор своим же подзащитным на русском языке. Выпускник московского университета попробовал отказаться, указав на прямое нарушение всех норм юриспруденции. В ответ ему терпеливо объяснили, что его товарищ уехал в командировку, а директор школы, обычно выполняющий эту обязанность, сейчас находиться в поле, на уборке хлопка. Последним доводом послужило напоминание, что без надлежащего оформления, дело не смогут сдать в архив и его работа будет считаться незаконченной. Тов. Иванов выполнил просьбу, попутно выяснив, что директора прислали из столицы республики по распределению, а судья с прокурором окончили юридический институт в провинции. В партию обоих приняли еще в процессе обучения.

Известный военачальник товарищ Фрунзе окончил гимназию в городе Верном (ныне Алма-Ата, Казахстан), в 1904 году. Те, кто читал экзаменационные вопросы, на которые уверенно мог ответить гимназист Миша и все его одноклассники, говорят, что подобными знаниями не обладал ни один выпускник гуманитарных ВУЗов Советского Союза. Конечно, такое образование в царской России получали далеко не все. Однако Петр Столыпин, в тот же период, когда Михаил Фрунзе увлекся революционной деятельностью, говорил, что России достаточно 10-15 лет мирной жизни, чтобы выйти на лидирующие позиции по всем параметрам, в том числе и в сфере народного просвещения. Советская власть не смогла наладить этот процесс, на окраинах бывшей царской империи, за все время своего существования. ПОСТАВЬТЕ "ЛАЙК", ЧТОБЫ УВЕЛИЧИТЬ ОХВАТ СТАТЬИ. ПОДПИШИТЕСЬ НА КАНАЛ, ЕСЛИ ПОНРАВИЛАСЬ ПУБЛИКАЦИЯ. Истоки антисемитизма в гитлеровской Германии Партийный контроль товарища Шкирятова М.Ф. Создание нового образа товарища Кирова, через двадцать лет после смерти Результаты коллективизации послевоенной Молдавии